Вектор Роста - Дмитрий Анпилогов о туристическом бизнесе в регионе

В эфире программа «Вектор роста», меня зовут Валерия Павлюк. В гостях у нас Дмитрий Викторович Анпилогов, председатель комитета по предпринимательству в сфере туризма при Торгово-промышленной палате.

— Ваш первый бизнес опыт и как вообще всё начиналось?

— Буквально можно сказать так: работаю с четырнадцати лет… Мой первый бизнес – это подростковые клубы, обучение игре на гитаре. Если учесть, что мне было 14 лет, а моим студентам было 12-13 лет, то это была и работа, и компания, и игра, за которую я еще и получал деньги, которые тратил на этих же своих друзей. Такой опыт у меня продержался до 20 лет, до тех пор, пока я не вернулся с армии. Потом женился, и с гитарой пришлось закончить.

— Хорошо. А потом?

— А потом были девяностые. Страшное время. Когда я женился, буквально нечего было кушать. В прямом смысле: не было денег на хлеб.

До сих пор считаю: самый лучший стимул для того, чтобы что-то сделать, придумать – бизнес или найти работу, в конце концов – это когда нечего кушать.

Я человек законопослушный, искал, где себя применить. А если перечислить, где я работал, то это была бы отдельная передача в несколько серий. Скажу самые яркие моменты: продавал кур на базаре зимой, селедку из бочки. В бане работал. Не скажу кем. Шучу (смеется). В кафе.

Постоянно стремился к чему-то более интересному.  Где-то в 1995 году нашел компанию, которая занималась всем: покупали вагоны сахара, вагон футболок корейских, вагон вьетнамских шлепок. Все вагонами исключительно. А нас было всего пять человек, и мы все это дело продавали. На мне был весь учет. Я всегда считал хорошо, мне всегда доверяли, но я этим не пользовался. Давали все это на реализацию по магазинам. Бывает, били, нападали, грабили, не без этого.

— Это все девяностые?       

— Ну да. Самые яркие моменты. А потом, в 95 году пришел к выводу, что можно попробовать свой бизнес. Начал заниматься канцтоварами. До сих пор говорю, что самое прибыльное это продавать карандаши: купил за пять копеек, продал за пять рублей.
Создал систему агентов. До недавнего времени эта схема работала. У меня работало порядка 30 человек – распространителей, которые по офисам продавали канцтовары. Банально, но все это работало.

— Начальный капитал?

— Это отдельная история. У меня умерла бабушка, осталось наследство. Буквально мешок лекарств и четыре нутриевые шкурки. Я это все продал на базаре, потом поехал в Москву на поезде, купил конфет и продавал их на базаре. Вот с чего все начиналось.

— И так постепенно, на конфетах?

— С конфетами был неудачный опыт: больше съел. Но тем не менее.

— А сейчас, в нынешних условиях, где посоветуете брать начальный капитал?

— Взять капитал не проблема. Проблема его отдать. В свое время мне многие предлагали взять денег – всегда отказывался. Потому что прекрасно понимаю: деньги дают с мыслью, что на тебе заработают. Всегда старался работать сам: пусть немного денег, но они свои.

Может быть, это и неправильная схема. Я учусь на своих ошибках – к сожалению или к счастью. Каждая ошибка – это опыт. Если бы не было этих ошибок и я не приобрел опыт.

Есть притча хорошая. Встречаются два человека – один с большими деньгами, другой с опытом. Расходятся. Тот, кто был с деньгами, остается с опытом. Тот, кто был с опытом, остается и с опытом, и с деньгами.

— Мы говорили о том, как начинается бизнес для нашего гостя,  Дмитрия Викторовича Анпилогова. Мы говорили о конфетах и начальном капитале. Как вы с конфет перешли на туризм?

— Очень осторожно отношусь к судьбе, куда она меня ведет. И смотрю на знаки. С туризмом получилось вообще очень смешно. Не имел к нему никакого отношения, но у меня много друзей. У одного из знакомых была своя турфирма, «Flamingo Travel» называлась, одна из первых  в начале девяностых. Он мне говорил: «Дима, ты создан для этого. Пойдем ко мне работать». Смотрел, как там можно заработать — вообще нереально. Я говорю: «Не пойду. Не могу понять, как за такие бешеные деньги ты можешь кому-то продать».

Проходит какое-то время. Он меня встречает на улице. Говорит: «Дим, я уезжаю на ПМЖ в Словакию. Хочешь – фирма полностью твоя. Там есть учредитель, а ты будешь директором. Я тебя познакомлю с учредителями, если они дадут добро, то все хорошо». Прихожу знакомиться с учредителями – там Гейфман Григорий Владимирович (Руководитель ООО «Торговый дом «Мария» - прим. ред). Говорит: «О, Дим, а ты жил там-то и там-то». Я говорю «Да». «А папа у тебя такой-то?» - оказывается, мой папа учил его играть на гитаре в детстве. Так, с 1997 года я директор турфирмы.

Были и взлеты, были и провалы, но это жизнь. Это нормально.

— Еще один вопрос о девяностых – дефолт. Как переживали такое потрясение?

— Ужас. Страшное слово. Тогда нечего было терять – это большой плюс. Ног, тем не менее, у нас были и деньги наших туристов. За один день валюта обесценилась в три раза. Было страшно. Был очень большой провал по продажам.

Вообще я оптимист. Я заметил: если валюта выросла в три раза, нам можно работать в три раза меньше и получать ту же рублевую массу.

У меня друг работает в Вашингтоне, в МВФ. Он часто ко мне обращается: ему интересна статистика, как у нас идут продажи. Говорит мне: «По тебе очень легко делать аналитику ситуации в стране. Если продажи растут, значит, все хорошо».

— Вы сказали, что вас пригласили стать руководителем фирмы. Проще сделать свой собственный бизнес или купить что-то готовое?

— Купить проще торговую марку, открыть франчайзи. Если открываете новый бизнеса… Понимаете, сколько поменялось с тех времен. «Лагуна Тур» как была, так и есть, а многие другие туроператоры канули в Лету.

— До дефолта и после дефолта: как дальше развивались события?

— Дальше – чистка после всех этих потрясений. Турфирма стала меньше. У людей стало меньше денег, но у кого они были – остались. Мы, слава богу, остались на плаву. Бизнес мне понравился. В то время я стал думать, не открыть ли мне свою компанию. «Flamingo Travel» хорошая компания, но она принадлежала не мне. Под 2000 год мы и открыли «Лагуну Тур».

Уход из «Flamingo» был, в том числе, и скандальный. Никому не нравится, когда уходят и открывают свой бизнес. С другой стороны, это жизнь. У меня даже работают девушки. Раз поработали-поработали, ушли и открыли свою компанию. Ну и что? Это нормально.

— Через какое время вы открыли «Лагуну»?

— Буквально сразу. Было опять страшно. Все риски были на нас, нужны были деньги. Начали любить и лелеять, выхаживать. Сначала нас было три человека, потом пять. В лучшие времена работали сорок человек.  

— Как скоро отбили вложения?

— Вложений как таковых нет. «Утром деньги, вечером стулья» - не нужны оборотные средства. Деньги дает сам турист. И это же самое сложное в нашем бизнесе: клиент вам поверил, отдал деньги за ваши обещания через две недели оказаться в раю. На словах, фактически.

Основной плюс – не нужны оборотные средства. Самое сложное – эти средства получить.

— Компания сразу начала приносить доход. А первые серьезные трудности?

— Это был отголосок из прошлого. Нас начали «душить» всевозможными официальными органами, насылали страшное количество проверок. До такой степени, что однажды в один день пришли с визитом три органа государственных – обыски, допросы. Пережили мы и это, чем я и горжусь.

— Можно сказать, что у нас существует практика, когда бизнес таким образом давят?

— Это было не государственное давление, а частное через государственное. 

— Инструмент такой, по крайней мере, был?

— Получается, да.

— Следующий шаг?

— У нас с тех пор растянулся до сегодняшнего момента. Рост, любовь и лелеяние своего бизнеса. Он твой, он становится все краше, все больше. Были основные принципы, которых я придерживался. Это белая бухгалтерия, что на самом деле сложно. Я горжусь, что наша компания  – одна из немногих, которая работает по такому принципу. К сожалению, в туризме все настолько «черное».

— К «черной» бухгалтерии прибегают из-за налогов?

— Не знаю. Ничего такого сложного нет. Я против, когда говорят, что налоги высокие. Мне проще заплатить налоги и никому потом не платить никаких взяток. Это будет дешевле. 

— Платить налоги – хороший тезис. А на чем еще экономить не стоит?  Стоит ли задумываться об экономии?

— Очень интересный вопрос. Например, чем я занимаюсь в компании все двадцать с лишним лет? Я не продал ни одного тура. Даже когда нас было всего три человека, я был директор. Тем не менее, я работал на общий имидж компании.

Были в свое время и проблемы. Про меня даже в университете один преподаватель, который меня знал лично, говорил: «Есть турфирма такая, там директор ничего не делает. Ходит по офису, улыбается, пьет шампанское, кофе и играет с попугаем». На мой взгляд, самое сложное – создать уют, картину спокойствия, надежности, полностью расположить к себе туриста. Чтобы он увидел, что пришел в большую, серьезную компанию,  которой все хорошо. Директор сам лично вам сварит кофе, побеседует на любые темы. Ко мне часто приходят туристы – поговорить. Создается эффект, что мы друг друга давно знаем и дружим.

Экономить нельзя, у нас должно быть все самое лучшее. Если попугай, то ара – самый большой, самый красивый. Компьютер? Должны быть самые лучшие компьютеры. Телефоны – самые лучшие.

С одной стороны, мы теряем часть туристов, которые думают, что раз у них так все красиво, значит дорого. Думаю, может открыть подвальчик, где будет надпись «Туры недорого».

— Ростуризм исключил из реестра туроператоров «Натали Турс». Перед туристами и партнерами образовался долг порядка 1,5 млрд рублей. Как, по вашему мнению, такое могло произойти?

— Грустная история. На самом деле, «Натали Турс» - моя любовь. Это был туроператор, который я любил, к которому обращался, относился с большим доверием. Мало того, для меня Владимир Воробьев был гуру в туризме: все, что он говорил, все сбывалось. Всегда к нему прислушивался.

Почему так вышло, где деньги? Сразу скажу, что ничего он не украл. Очевидно, стечение обстоятельств, кризис, проблема с «Трансаэро», закрытие принимающих сторон. Деньги были все «размазаны», возник кассовый разрыв. Это как лавина: нарастает, нарастает. ЧМ-2018 добил его: июль был провальный месяц по продажам. Обычно продажи зашкаливают, а тут как зимой фактически.

Работаем над возмещением туристам денег. Первая фаза была, что «Натали» приостановила свою деятельность, потом суды. У нас 125 туристов, со всеми лично встречался, разговаривал. Абсолютно большинство – 115-118 человек – лояльны, относятся с пониманием. Мы вырабатываем вместе с ними сторону защиты. Ноя всем говорю про суды, что нет смысла тратить деньги на юристов, потому что не за горами и банкротство.

Сейчас у нас начинается новая фаза – возмещение затрат через страховую компанию. Туроператорский бизнес застрахован по закону. У меня три юридических лица, каждое из них застраховано на 50 млн рублей. И еще фонд личной ответственности на 15 млн. Итого 165 млн рублей, которыми я буду делиться.

— Как обстояли дела в связи с закрытием «Саравиа»?

— Для саратовского туризма это какой-то сплошной аттракцион. У «Саратовских авиалиний» с прошлого года после кризиса пошел рост. Мы взяли новых сотрудников впервые за последние два-три года, пошли бронирования. Пришел в Саратов новый оператор – «Интурист», который делал рейсы в Турцию, практически шесть рейсов в неделю. Продажи шли с ноября прошлого года. Мы продали порядка 400 билетов на турецкие рейсы к маю 2018 года, когда случилась такая катавасия.

В итоге цены до Москвы не стали меньше. Мы потеряли налогоплательщика – авиакомпанию с названием нашего города. Я категорически не согласен, что они не старались, не хотели что-то исправить в своей работе. Они даже взяли в лизинг новый самолет, в последний день. Обидно: прилетел в Саратов, постоял ночью и улетел обратно.

— Они же хотели провести ребрендинг после катастрофы.

— Да. Догадываюсь, кому это было нужно. Ничего хорошего в итоге не получилось. С нашими 400 туристами все прошло гладко, без проблем. Деньги вернули в течение трех дней. Кто хотел перебронироваться – перебронировались. И это пережили. Потом новые авиакомпании пришли, и «Пегас» совместно с «Coral» объявили чартерные программы в Турцию с 1 августа. Мы обрадовались – опять продали порядка 100 билетов. И опять сняли. А потом еще и «Натали Турс». Так и живем.

В моей жизни было три кризиса: 1998 года, 2008 года, но он был совсем легкий и незаметный, и кризис 2014 года. Как пошутил наш президент, «Что, думаете, это была черная полоса? Нет, это была еще белая полоса. Черная будет позже». С другой стороны, можно проблемы «Саравиа» связать и с кризисом, все взаимосвязано.

— Как справлялись с кризисом 2014 года после присоединения Крыма и падения рубля? И какие были проблемы?

— У нас была финансовая подушка. Эти золотовалютные резервы мы начали потихоньку спускать. Смотрим – легче не становится. Начали «отрезать» то, что, на мой взгляд, не самое важное. Нас было 40 человек, а к кризису нас осталось порядка 20. Сейчас нас 25 – штат подрос. Зарплаты начали снижать, дивиденды не всегда получали. Падение дохода, чисто комиссионных наших, сбыло в пять раз. Мы стали жить на 20% того, что обычно зарабатываем. Тем не менее, стали нормально жить. Зарплаты понизились, затраты снизились. Вопрос не в том, как мы жили на 20%, а в том, куда мы раньше девали 80%.

Турция еще нас сильно подбила. Разбили наш самолет, и это был жесточайший момент, когда во всеуслышание сказали, что все турецкие туроператоры – это враги. И что мы отправляем деньги в Турцию, к врагам. Когда Турцию открыли, снова пошел рост, поскольку все основные доходы идут с Турции.

— А Египет?

— Обидно было, да. Туроператор совершенно не виноват. Был «Бриз» турецкий, хорошие ребята. Купили – не в лизинг взяли – самолеты. Один в Египте взорвали. Какой удар – я сейчас не про состояние людей, а про туроператора. И направление в Турцию запретили, а у них их было два, в Турцию и в Египет.

— Мы сейчас начали говорить о событиях, которые происходят в мире, на которые никак не можем повлиять сами, но они влияют на нас. Допустим, массовые теракты в Европе повлияли на работу туроператора?

— Конечно. У нас влияет все: теракты, землетрясения, пожары. Первое, с чего я начинаю рабочий день – смотрю, что случилось в мире, тогда можно сразу сделать прогноз. Тот же теракт, когда на Лазурном берегу машина въехала в людей, было страшно. Продажи встали вообще в этот день, люди никуда не хотели ехать. Так и на рыбалке: погода хорошая, а клева нет. У рыбы нет настроения, она спит. Чем бы вы ее не заманивали, она ничего не хочет.

Потом проходит пара-тройка дней, и в одно мгновение продажи вырастают в несколько раз. Это я называю «синдром отложенного спроса». Люди сидели дома расстроенные, а потом думают «А что я сижу дома? Что такого страшного? В конце концов, жизнь идет, надо воспользоваться. Пойду в турагентство». Приходит, а там таких еще человек 30.

— Немного о внутреннем туризме. Способствовал ли ЧМ-2018 по футболу росту внутреннего туризма?

— Все способствует. Люди сейчас активные, больше стараются исследовать наши красоты, в том числе и в Саратовской области.

— По поводу нашего региона. С какими конкретно проблемами сталкиваются туроператоры и что сделать властям, чтобы бизнесу «дышалось» легче?

— Бизнес нужно лелеять, растить. Он как ребенок. А власти для чего? Они служат для нас. Они должны создавать такую обстановку, чтобы нам было комфортно и хотелось еще что-то сделать, что-то открыть.

Естественно, никогда не будет все идеально, всегда будет перебор или недобор. Что касается Саратова – меня все устраивает. Абсолютно. Даже иной раз говорю: «Не нужно меня трогать, у меня все хорошо, всего достаточно».

— Наше эфирное время подошло к концу. Это была программа «Вектор роста», меня зовут Валерия Павлюк. В гостях у нас Дмитрий Викторович Анпилогов, председатель комитета по предпринимательству в сфере туризма при Торгово-промышленной палате.

Запись эфира доступна по ссылке.